"Задонщина": год создания. Памятник древнерусской литературы конца XIV - начала XV вв. Задонщина» Софония Рязанца Произведение задонщина повествует о

Читается за 6 минут

Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая.

Великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, был на пиру у московского воеводы. И молвил он: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришёл он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю». И великий князь и брат его, помолившись Богу, закалив сердца своим мужеством, собрали храбрые полки русские. К славному городу Москве съехались все русские князья и сказали: «У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу». И обратился великий князь Дмитрий Иванович к брату: «Пойдём туда, испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую».

Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич полки строит и ведёт их к великому Дону. И напутствовал его князь великий Дмитрий Иванович: «Воеводы у нас уже поставлены - семьдесят бояр, и отважны князья белозерские, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, а воинов с нами - триста тысяч латников. Дружина в боях испытанная, и все, как один, готовы головы свои положить за землю за Русскую».

Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы, не кречеты - то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья калёные о доспехи татарские, и загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.

Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно молнии сверкали и гремели громы великие. Не туры возревели у Дона на поле Куликовом. То ведь не туры побиты, а посечены князья русские, и бояре, и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Пересвета-чернеца, брянского боярина, на судное место привели. И сказал Пересвет-чернец: «Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к поганым татарам!».

В ту пору по рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было тогда это слышать; и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились. Запели птицы жалостные песни - запричитали все княгини, и боярыни, и все воеводские жёны по убитым. Так говорили они: «Можешь ли ты, господин, князь великий, вёслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь, у Оки-реки ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на ратях». Жена Микулы Васильевича, московского воеводы, Марья плакала на забралах стен московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река, принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!».

И, бросив клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар. И восхвалил он брата своего: «Брат, Дмитрий Иванович! В злое время, горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Не медли со своими боярами». И сказал князь Дмитрий Иванович: «Братья, бояре и воеводы, здесь ваши московские сладкие мёды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и жёнам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть». И тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели: поскакал великий князь со своими полками за Дон, а за ним всё русское войско.

И начал тогда великий князь наступление. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревёт в стязах великого князя Дмитрия Ивановича, татары спасаются бегством, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочёными доспехами осветили. Уже встал тур на бой! Тут рассыпались татары в смятении и побежали непроторёнными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: «Уж нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и жён своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зелёную мураву, а в Русь ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не прашивать».

Теперь уже русские сыновья захватили татарские доспехи и коней, и вина, тонкие ткани и шелка везут жёнам своим. Уже по русской земле разнеслось веселье и ликованье. Одолела слава русская хулу поганых. И метнулся жестокий Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили ему фряги: «Пришёл ты на русскую землю с большими силами, с девятью ордами и с семьюдесятью князьями. Но, видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни князей, ни воевод! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за тёмные леса».

Как милый младенец у матери своей земля русская: его мать ласкает, за баловство розгой сечёт, а за добрые дела хвалит. Так Господь Бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Доном и Днепром на поле Куликовом, на речке Непрядве. И сказал великий князь Дмитрий Иванович: «Братья, положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня и благословите в этом веке и в будущем. Пойдём, брат Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем на своём княжении, а чести и славного имени мы добыли».

Пересказала

"Задонщина" (в рукописях имеет заглавия "Задонщина великого князя господина Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича", "Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая" и др.) - памятник древнерусской литературы конца XIV - начала XV вв.

Β 1380 г. ордынский правитель Мамай предпринял большой поход на Московское княжество. Дмитрий Донской, как и в 1378 г., решает выйти навстречу врагу. Β союзе с Москвой выступили многие русские княжества. Сражение произошло 8 сентября 1380 г. в пределах Рязанской земли, на Куликовом поле, в месте впадения в Дон реки Непрядвы. Понеся огромные потери, русские одержали победу. Это была первая большая победа над монголо-татарами, явившаяся переломным моментом во взаимоотношениях Руси с Ордой.

Куликовская битва нашла отражение в нескольких произведениях: "Задонщине", краткой и пространной летописных повестях ο Куликовской битве и в "Сказании ο Мамаевом побоище". Есть все основания полагать, что "Задонщина" была написана в 80-е гг. XIV в., вскоре после Куликовской битвы и, во всяком случае, еще при жизни Дмитрия Донского (т. е. до 1389 г.), которому, как говорит сам автор памятника, он воздает похвалу своим произведением.

"Задонщина" - это лирико-эпическое описание сражения на Дону. Автор ведет не последовательный сюжетный рассказ, а выражает свои чувства и эмоции, связанные с событиями Куликовской битвы. За основу своего произведения автор "Задонщины" взял "Слово ο полку Игореве" - рассказывая ο победе над Мамаем, он пользуется и образами, и отдельными фразами, и целыми отрывками "Слова".

Л.А. Дмитриева

Задонщина
Краткое содержание книги

Великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, был на пиру у московского воеводы. И молвил он: "Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришёл он на Русь и хочет идти на нас в Залесскую землю". И великий князь и брат его, помолившись Богу, закалив сердца своим мужеством, собрали храбрые полки русские. К славному городу Москве съехались все русские князья и сказали: "У Дона стоят татары поганые, Мамай-царь у реки Мечи, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу". И обратился великий князь Дмитрий Иванович к брату: "Пойдём туда, испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую".

Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич полки строит и ведёт их к великому Дону. И напутствовал его князь великий Дмитрий Иванович: "Воеводы у нас уже поставлены - семьдесят бояр, и отважны князья белозерские, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, а воинов с нами - триста тысяч латников. Дружина в боях испытанная, и все, как один, готовы головы свои положить за землю за Русскую".

Уже ведь те соколы и кречеты и белозерские ястребы за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым. То ведь были не соколы, не кречеты - то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья калёные о доспехи татарские, и загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.

Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно молнии сверкали и гремели громы великие. Не туры возревели у Дона на поле Куликовом. То ведь не туры побиты, а посечены князья русские, и бояре, и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Пересвета-чернеца, брянского боярина, на судное место привели. И сказал Пересвет-чернец: "Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к поганым татарам!".

В ту пору по рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны не переставая каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было тогда это слышать; и трава кровью залита была, а деревья от печали к земле склонились. Запели птицы жалостные песни - запричитали все княгини, и боярыни, и все воеводские жёны по убитым. Так говорили они: "Можешь ли ты, господин, князь великий, вёслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь, у Оки-реки ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на ратях". Жена Микулы Васильевича, московского воеводы, Марья плакала на забралах стен московских, так причитая: "О Дон, Дон, быстрая река, принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!".

И, бросив клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар. И восхвалил он брата своего: "Брат, Дмитрий Иванович! В злое время, горькое ты нам крепкий щит. Не уступай, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Не медли со своими боярами". И сказал князь Дмитрий Иванович: "Братья, бояре и воеводы, здесь ваши московские сладкие мёды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и жёнам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть". И тогда, как соколы, стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели: поскакал великий князь со своими полками за Дон, а за ним всё русское войско.

И начал тогда великий князь наступление. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревёт в стязах великого князя Дмитрия Ивановича, татары спасаются бегством, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочёными доспехами осветили. Уже встал тур на бой! Тут рассыпались татары в смятении и побежали непроторёнными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: "Уж нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и жён своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зелёную мураву, а в Русь ратью нам не хаживать и даней нам у русских князей не прашивать".

Теперь уже русские сыновья захватили татарские доспехи и коней, и вина, тонкие ткани и шелка везут жёнам своим. Уже по русской земле разнеслось веселье и ликованье. Одолела слава русская хулу поганых. И метнулся жестокий Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили ему фряги: "Пришёл ты на русскую землю с большими силами, с девятью ордами и с семьюдесятью князьями. Но, видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни князей, ни воевод! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за тёмные леса".

Как милый младенец у матери своей земля русская: его мать ласкает, за баловство розгой сечёт, а за добрые дела хвалит. Так Господь Бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Доном и Днепром на поле Куликовом, на речке Непрядве. И сказал великий князь Дмитрий Иванович: "Братья, положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня и благословите в этом веке и в будущем. Пойдём, брат Владимир Андреевич, во свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем на своём княжении, а чести и славного имени мы добыли".

Пересказала Н. Б. Виноградова.

"Задонщина" - памятник древнерусской литературы к. ХIV в. Авторство приписывается Софонию Рязанцу. Повесть противопоставляется "Слову о полку Игореве", описывающему поражение русских войск в борьбе с половцами и блестящую победу вооруженных сил Руси во главе с московским князем Дмитрием.

"Задонщина" принадлежит к группе повестей, возникших в связи с Куликовской битвой. Повесть сложилась на основе летописного сказания, устных преданий, произведений народного поэтического творчества.

8 сентября 1380 г. на Куликовом поле (местность в пределах Тульской обл., расположенная в верховьях р. Дона, в месте впадения в него р. Непрядвы, в 1380 г. - "дикое поле" - незаселенная степь) произошла битва коалиции русских князей, возглавляемой великим князем московским Дмитрием Ивановичем, с монголо-татарским войском, усиленным наемными отрядами, под водительством ордынского правителя Мамая. Это было первое большое сражение русских с поработителями после установления монголо-татарского ига (1237 г.), окончившееся полным разгромом монголо-татар. Куликовская битва (часто называется Мамаевым побоищем) не положила предела иноземному игу на Руси (это свершится лишь через 100 лет - в 1480 г.), но характер взаимоотношений русских княжеств с Ордой резко изменился, обозначилась главенствуюшая объединительная роль Московского княжества и московского князя.

Куликовская битва показала, что в союзе русские княжества могут успешно противостоять монголо-татарам. Победа на Куликовом поле имела огромное морально-нравственное значение для национального самосознания. Не случайно с этим событием связано имя св. Сергия: основатель и настоятель Троицкого монастыря, по преданию, благословил поход Дмитрия Московского (прозванного после битвы на Куликовом поле "Донским") против Мамая и, вопреки монастырским правилам, послал с воинами Дмитрия на поле брани двух монахов своего монастыря - Ослябю и Пересвета. К событиям Куликовской битвы интерес на Руси не ослабевал со времени битвы до наших дней. В Древней Руси был создан ряд произведений, посвященных битве 1380 г., которые в науке объединяются под названием "Куликовский цикл": летописные повести о Куликовской битве, "Задонщина", Сказание о Мамаевом побоище".

Задонщина - эмоциональный, лирический отклик на события Куликовской битвы. Задонщина дошла до нас в 6 списках, самый ранний из которых, Кирилло-Белозерский (К-Б), составленный монахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином в 70-80-е гг. XV в., представляет собой переработку только первой половины первоначального текста. Остальные 5 списков более позднего времени (самый ранний из них - отрывок конца XV - нач. XVI в., остальные - XVI- XVII вв.). Лишь два списка содержат полный текст, во всех списках много ошибок и искажений. Поэтому на основе данных только всех вместе взятых списков можно реконструировать текст произведения.

По совокупности ряда косвенных данных, но, главным образом, на основании самого характера произведения большинство исследователей датируют время его создания 80-ми гг. XIV в.

Традиционным считается, что автором Задонщины был некий Софоний Рязанец: в двух списках Задонщины он назван в заглавии автором произведения. В Тверской летописи имеется небольшой отрывок текста, близкий отдельными чтениями к Задонщине и "Сказанию о Мамаевом побоище", начинающийся такой фразой: "А се писание Софониа Резанца, брянского боярина, на похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Володимеру Андреевичу" (перед этой записью стоит дата Куликовской битвы - 1380).

А. Д. Седельников обратил внимание на сходство этого имени с именем рязанского боярина из окружения рязанского князя Олега - Софония Алтыкулачевича (Олег Рязанский в 1380 г. собирался выступить на стороне Мамая). Таким образом, Софоний Рязанец, бесспорно, как-то связан с памятниками Куликовского цикла. В самом тексте Задонщины о нем сказано как о человеке по отношению к автору постороннем: "Аз же помяну резанца Софония..." На основании этого чтения исследователь Куликовского цикла И. Назаров еще в 1858 г. утверждал, что оно определяет Софония как предшественника автора Задонщины.

В последнее время гипотеза об авторстве Софония была рассмотрена Р. П. Дмитриевой, которая пришла к выводу, что Софоний не был автором Задонщины: "...последний ссылается на Софония как на поэта или певца своего времени, творчеству которого он склонен был подражать". Видимо, Софоний был автором не дошедшего до нас еще одного поэтического произведения о Куликовской битве, поэтические образы которого повлияли на авторов и Задонщины, и "Сказания о Мамаевом побоище". Это предположение согласуется с гипотезой акад. А. А. Шахматова о существовании несохранившегося "Слова о Мамаевом побоище".

Основная идея Задонщины - величие Куликовской битвы. Автор произведения восклицает, что слава победы на Куликовом поле донеслась до разных концов земли. В основе произведения лежат реальные события Куликовской битвы. Рассказ переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Настоящее переплетается с воспоминаниями о прошлом. Сам автор охарактеризовал свое произведение как "жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичу и брату его, князю Владимиру Ондреевичу".

Уже по характеру произведения, по сочетанию в нем плача и похвалы Задонщина близка к "Слову о полку Игореве". Но близость эта носит не только общий характер, но самый непосредственный и в этом еще одна замечательная черта этого произведения древнерусской литературы.

Ряд ученых исходят из положения, согласно которому "Слово" было написано в подражание Задонщине (французские ученые Л. Леже, А. Мазон, русский историк А. А. Зимин). Сравнительно-текстологический анализ "Слова" и Задонщины с привлечением реминисценций из Задонщины в "Сказании о Мамаевом побоище", изучение характера книгописной деятельности Ефросина, которому принадлежит авторство К-Б., исследование фразеологии и лексики "Слова" и Задонщины, сравнительный анализ грамматики - все свидетельствует о вторичности Задонщины по отношению к "Слову о полку Игореве".

Задонщина неоднократно переводилась на современный русский язык, создано несколько поэтических переложений памятника (В. М. Саянова, И. А. Новикова, А. Скрипова, А. Жовтиса). Задонщина переведена на ряд иностранных языков. Памятнику посвящена большая научная литература.

Куликовская битва взволновала не только современников, но долго интересовала русских людей и после 1380 г. Неудивительно поэтому, что Мамаеву побоищу посвящено несколько литературных памятников, создававшихся в разное время.

Различны все эти произведения и по своему характеру и стилю. Поэтическая«Задонщина», фактографическая первоначальная краткая летописная повесть и остропублицистическая пространная летописная повесть, наполненное воинской героикой, отзвуками фольклора, подробно освещающее все события «Сказание о Мамаевом побоище» — таков состав памятников Куликовского цикла.

«Задонщина»

Одно из самых первых произведений, воспевших битву на Куликовом поле, «Задонщина» уже упоминалась выше в связи со «Словом о полку Игореве». Памятник этот замечателен не только тем, что он является неоспоримым свидетельством древности и подлинности «Слова о полку Игореве», не только тем, что он посвящен столь знаменательному событию в истории Руси, но и собственным литературным значением.

Точное время создания «Задонщины» неизвестно. Мы придерживаемся в этом вопросе точки зрения, наиболее четко сформулированной В. Ф. Ржигой. Исследователь, называя «Задонщину» «Словом Софония рязанца», писал: «Для понимания Слова Софония рязанца важно и уточнение времени его создания. Литературоведы, касавшиеся этого вопроса, большею частью отвечали на него приблизительно, относя Слово Софония или к началу XV в., или к концу XIV в.

Только сравнительно недавно было обращено внимание на то, что в памятнике упоминается Торнава, т. е. Тырново, столица Болгарского царства, а так как в 1393 г. Тырново взяли турецкие войска, то отсюда был сделан вывод, что Слово Софония рязанца создано до 1393 г. В целях уточнения этого положения также было использовано указание в Слове Софония и на то, что со времени битвы на реке Калке до Мамаева побоища прошло 160 лет.

Если толковать это хронологическое указание как имеющее отношение к датировке произведения, то выходит, что Слово Софония написано в 1384 г. Так это или нет, сказать трудно. Необходимо, однако, признать, что попытки приурочить памятник ко времени, более близкому к 1380 г., представляются вполне целесообразными.

Они отвечают тому явно эмоциональному характеру, какой имеет Слово Софония с начала до конца. В связи с этим есть основания считать, что Слово Софония появилось сразу же после Куликовской битвы, быть может, в том же 1380 г. или в следующем».

М. А. Салмина, сопоставлявшая «Задонщину» с летописной повестью о Куликовской битве, пришла к выводу, что автор«Задонщины» пользовался текстом пространной летописной повести, время возникновения которой она датирует 40-ми гг. XV в. Следовательно, по Салминой, «Задонщина» не могла возникнуть ранее конца 40-х гг. XV в. Приводимые М. А. Салминой аргументы в пользу текстуальной зависимости «Задонщины» от пространной летописной повести неубедительны.

Более того, текстологический сравнительный анализ «Задонщины» и летописной повести, с учетом бесспорной зависимости «Задонщины» от «Слова о полку Игореве», дает основание утверждать, что летописная повесть в том виде, в каком она читалась в своде 1408 г., испытала на себе влияние «Задонщины».

Таким образом, сопоставление «Задонщины» с летописной повестью о Мамаевом побоище лишь подтверждает правоту той точки зрения, согласно которой «Задонщина» — непосредственный отклик на Куликовскую битву.

«Задонщина» дошла до нас в 6 списках, за которыми прочно утвердились краткие условные обозначения, часто употребляемые в научной литературе:

1) У, середины XVII в. (обозначается также как список Ундольского — ГБЛ, собр. Ундольского, № 632);

2) И-1, конца XVI — начала XVII в. (обозначается также как Исторический первый — ГИМ, собр. Музейское, № 2060);

3) И-2, конца XV — начала XVI в. (обозначается также как Исторический второй — ГИМ, собр. Музейское, № 3045; отрывок текста без начала и конца);

4) Ж, вторая половина XVII в. (БАН, № 1.4.1.; краткий отрывок — самое начало произведения);

5) К-Б, 1470-е гг. (обозначается также как Кирилло-Белозерский или Ефросиновский — ГПБ, собр. Кирилло-Белозерского монастыря, № 9/1086);

6) С, XVII в. (обозначается также как Синодальный — ГИМ, собр. Синодальное, № 790).

Название «Задонщина» встречается только в заглавии списка К-Б и принадлежит автору этого списка Ефросину, в других списках памятник назван «Словом» о великом князе Дмитрии Ивановиче и брате его князе Владимире Андреевиче или «Похвалой» этим князьям.

Во всех списках текст сильно искажен, пестрит ошибками, список К-Б представляет собой сокращение-переработку первоначального текста, сделанную Ефросином. Плохая сохранность текста «Задонщины» в дошедших списках вынуждает пользоваться реконструированным текстом произведения.

В «Задонщине» перед нами не описание перипетий Куликовской битвы (все это мы найдем в «Сказании о Мамаевом побоище»), а поэтическое выражение эмоционально-лирических чувств по поводу события. Автор вспоминает и прошлое и настоящее, его рассказ переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Характер своего произведения он сам определил как «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю ибрату его, князю Владимеру Ондреевичю».

Это жалость — плач по погибшим, и похвала — слава мужеству и воинской доблести русских.

«Задонщина» вся основана на тексте «Слова о полку Игореве» — тут и повторение целых отрывков из «Слова», и одинаковые характеристики, и сходные поэтические приемы. Но «Задонщина» не просто переписывает, переиначивает «Слово» на свой лад.

Обращение автора «Задонщины» к «Слову» носит творческий характер: «Автор „Задонщины“ имел в виду не бессознательное использование художественных сокровищ величайшего произведения древней русской литературы — „Слова о полку Игореве“, не простое подражание его стилю (как это обычно считается), а вполне сознательное сопоставление событий прошлого и настоящего, событий, изображенных в „Слове о полку Игореве“, с событиями современной ему действительности.

И те и другие символически противопоставлены в „Задонщине“». Этим сопоставлением автор «Задонщины» давал понять, что несогласие в действиях князей (как было в «Слове») ведет к поражению, объединение же всех для борьбы с врагом — залог победы. В этом отношении знаменательно, что в «Задонщине» ничего не говорится о союзниках Мамая Олеге Рязанском и Ягайле Литовском.

И вместе с тем о новгородцах (которые, по-видимому, участия в Куликовской битве не принимали) автор «Задонщины» пишет, что они, слишком поздно узнав о походе Мамая и уже не надеясь поспеть «на пособь» к великому князю, тем не менее «аки орли слетешася» и выехали из Новгорода «на пособе» к московскому князю. Автор «Задонщины» вопреки исторической правде стремился показать полное единение всех русских земель в борьбе с Мамаем.

Сопоставление прошлого с настоящим, событий, описанных в «Слове», с событиями 1380 г., идет с самого начала и на протяжении всего текста. Уже во введении это сопоставление выражено ярко и имеет глубокий смысл. Начало бед Русской земли автор «Задонщины» ведет с злополучного сражения на Каяле и битвы на Калке: «... поганые татаровя, бусормановя... на реке на Каяле одолеша род Афетов (т. е. русских, — Л. Д.).

И оттоля Руская земля седит невесела, а от Калатьския рати до Мамаева побоища тугою и печалию покрышася». С момента Мамаева побоища наступил перелом в судьбе Русской земли: «Снидемся, братия и друзи и сынове рускии, составим слово к слову, возвеселим Рускую землю и возверзем печаль на восточную страну».

И такое сопоставление и противопоставление мы можем проследить по всему тексту. Приведем лишь один пример. КогдаДмитрий выступает в поход, то «солнце ему ясно на встоце сияет и путь поведает». Напомним, что в «Слове» войско Игоря выходит в момент солнечного затмения («Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя прикрыты»).

В рассказе «Задонщины» о движении сил Мамая к Куликову полю приводится картина зловещих явлений природы: «А уже беды их пасоша птицы крылати, под облакы летают, вороны часто грают, а галици свои речи говорять, орли хлекчют, а волцы грозно воют, а лисицы на кости брешут». В «Слове» этот пассаж соотнесен с выступлением в поход русских сил.

В «Задонщине», по сравнению со «Словом», чаще употребляются образы церковной поэтики («за землю, за Рускую и за веру крестьяньскую», «воступив во златое свое стремя, и взем свой мечь в правую руку, и помолися богу и пречистой его матери» и т. п.). Автор «Слова о полку Игореве» обращался к средствам устной народной поэтики и перерабатывал их творчески, создавая свои оригинальные поэтические образы на фольклорном материале.

Автор «Задонщины» многие из таких образов упрощает, его поэтические средства, восходящие к поэтике устного творчества, ближе к своим прообразам, ряд оригинальных по сравнению со «Словом о полку Игореве» эпитетов «Задонщины» явно народно-устного характера (типичное для былинного стиля словосочетание «таково слово», «быстрый Дон», «сырая земля» и некоторые другие).

Стиль «Задонщины» отличается пестротой: поэтические части памятника тесно переплетаются с частями, носящими прозаический, иногда даже деловой характер. Возможно, что эта пестрота и «неорганизованность» текста объясняются состоянием дошедших до нас списков памятника. Прозаизмы могли возникнуть в результате поздних наслоений, а не отражают авторский текст.

В списках «Задонщины» К-Б и С в заглавии автором произведения назван Софоний рязанец, о котором мы ничего не знаем. Имя Софония упомянуто и в самом тексте «Задонщины», и здесь автор «Задонщины» говорит о Софонии как об ином по-отношению к нему лице: «Аз же помяну резанца Софония» (список У), «И здеся помянем Софона резанца» (список С). Кроме того, в ряде списков Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище» Софоний назван в заглавии уже как автор «Сказания».

Все это дало основание Р. П. Дмитриевой высказать предположение, что Софоний, вопреки общепринятому мнению, не был автором «Задонщины». Р. П. Дмитриева считает, что Софоний — автор не дошедшего до нас поэтического произведения о Куликовской битве, к которому, независимо друг от друга, обращались и автор «Задонщины», и автор «Сказания».

Возможность существованияеще одного, не сохранившегося поэтического памятника о Куликовской битве, как считал академик А. А. Шахматов, вытекает из характера текстологических взаимоотношений дошедших произведений Куликовского цикла. А. А. Шахматов назвал этот гипотетический текст «Словом о Мамаевом побоище».

Помимо своих литературных достоинств, помимо того эмоционального значения, которое присуще этому произведению, «Задонщина» замечательна как отражение передовой политической идеи своего времени: во главе всех русских земель должна стоять Москва, и единение русских князей под властью московского великого князя служит залогом освобождения Русской земли от монголо-татарского господства.

Летописная повесть о Куликовской битве. Летописная повесть о Куликовской битве дошла до нас в двух видах: кратком и пространном. Краткая летописная повесть входит в состав летописей, ведущих свое происхождение от летописного свода Киприана 1408 г. (Троицкой летописи).

Пространная летописная повесть в своем наиболее раннем виде представлена Новгородской четвертой и Софийской первой летописями, т. е. должна была находиться в протографе этих летописей, в своде 1448 г. М. А. Салмина убедительно показала, что первоначален краткий вид летописной повести.

В краткой летописной повести, составленной, как считает М. А. Салмина, составителем свода 1408 г., сообщается о жестокости и кровопролитности сражения, продолжавшегося целый день, перечисляются имена убитых князей и воевод, рассказывается о судьбе Мамая.

Автор пространной летописной повести, взяв за основу краткую, значительно расширил ее (возможно, воспользовавшись для этого «Сказанием о Мамаевом побоище» либо какими-то другими источниками), вставил в свой текст резкие обличения Олега Рязанского.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

В конце XIV – начале XV в. была написана поэтическая повесть о Куликовской битве – "Задонщина", сохранившаяся в шести списках, двух редакциях. Старший из дошедших до нас списков относится к 70-м годам XV в., в списке нет конца, много пропусков. Списки XVI и XVII вв. также дефектны, однако на их основании С. К. Шамбинаго реконструировал сводный текст "Задонщины". Текстологический анализ сохранившихся списков "Задонщины" проделан Р. П. Дмитриевой .

"Задонщина" посвящена прославлению победы русских войск над монголо-татарскими полчищами, фактический материал ее автор черпал из летописной повести, а литературным образцом служило "Слово о полку Игореве".

Использование поэтического плана и художественных приемов "Слова о полку Игореве" в "Задонщине" обусловлено всем идейнохудожественным замыслом этого произведения, где сознательно сопоставлялись события прошлого с событиями современными: если "Слово" призывало русских князей к единению для борьбы со "степью", то "Задонщина" прославляла единение русских князей, благодаря которому и была одержана победа над чужеземцами. Автор не только сопоставлял, но и противопоставлял их. Как отмечает Д. С. Лихачев, "в сближении событий прошлого и настоящего – пафос исторического замысла "Задонщины". Борьба с половцами и с монголо-татарами осмыслялась как борьба с "диким полем" за национальную независимость.

Поэтический план "Задонщины" состоит из двух частей: "жалости" и "похвалы". Им предшествует небольшое вступление. Оно ставит целью не только настроить слушателя на высокий торжественный лад, но и определить тематическое содержание произведения: дать "похвалу" Дмитрию Ивановичу, его брату Владимиру Андреевичу и "возвести печаль на восточную страну". Автор подчеркивает, что цель его повести "возвеселить Рускую землю", похвалить "песнъми и гуслепыми буйными словесы" правнуков великих князей киевских Игоря Рюриковича, Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. "Задонщина" подчеркивает генеалогическую связь московских князей с киевскими, отмечая, что новый политический центр Руси – Москва – является наследницей Киева и его культуры. С этой же целью восхваляется и вещий Боян "гораздый гудец в Киеве". В обращении к русским князьям Дмитрий причисляет их к "гнезду" великого князя Владимира Киевского. Чтобы поднять политический престиж московского князя, автор "Задонщины" называет Владимира Святославича "царем русским".

Воинская доблесть и мужество князей характеризуются в "Задон- щине" теми же приемами, что и в "Слове о полку Игореве": "Дмитрей Ивановичь и брат его князь Владимер Ондреевич, истезавше ум свой крепостию и поостриша сердца своя мужеством и наполнишася ратного духа".

Первая часть "Задонщины" – "жалость" описывает сбор русских войск, их выступление в поход, первую битву и поражение. Сбор русских войск в "Задонщине" изображается стилистическими средствами "Слова": "Кониръжут на Москве, звенит слава по всей земли Руской. Трубы трубят на Колоше, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези".

Воины Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского, подобно кметям Всеволода, "под трубами повиты и под шеломы возяелияны, конець копия вскормлены в Литовъской земли".

Природа в "Задонщине" на стороне русских и предвещает поражение "поганых": "А уже беды их (врагов. – В. К ) пасоша птицы крилати, под облакы летають, ворони часто грають, а голицы своею речью говорять, орлы восклегчють, а волцы грозно воють, а лисицы на кости брешут". Зато Дмитрию Ивановичу "солнце... ясно на въстоцы сияеть, путь поведает".

Первый кровопролитный бой заканчивается поражением русских: "Грозно бо бяше и жалостно тогда видети, зоне трава кровью пролита, а древеса тугою к земли преклонишася"; "По Резанской земли, около Дону: ни ратаи, ни пастуси не кличут, но часто вороне грають, зогзици кокують трупу ради человечье кого".

Павших воинов оплакивают жены: княгини и боярыни. Их плачи построены, подобно плачу Ярославны, на обращении к ветру, Дону, Москве-реке.

Вторая часть "Задонщины" – "похвала" прославляет победу, одержанную русскими, когда из засады выступил полк Дмитрия Боб рок Волынца. Враги обратились в бегство, а русским досталась богатая добыча: "...жены рускыя вьсплескаша татарьским златом", "по Руской земли простреся веселье и буйство и възнесеся слава руская на поганых хулу".

Стиль повествования "Задонщины" радостный, мажорный. Автор ее проникнут сознанием конца периода "туги" и "печали". По сравнению со "Словом" "Задонгцина" более абстрагирует и "психологизирует" действие . Так, новгородцы сетуют на то, что они не поспевают на помощь Дмитрию. Съехавшиеся русские князья обращаются с речью к Дмитрию. Андрей Полоцкий ведет беседу с Дмитрием Брянским, Дмитрий Иванович – с Владимиром Андреевичем, храбрый Пересвет разговаривает с Ослябей, Дмитрий произносит торжественную речь "на костех" после одержанной победы.

Значительно усилен в "Задонщине" по сравнению со "Словом" христианский элемент и вовсе отсутствуют языческие мифологические образы. В уста героев вкладываются благочестивые размышления, молитвенные обращения, вводится религиозная фантастика (Борис и Глеб молитву творят "за сродники своя" ), русские войска сражаются за "святыя церкви, за православную веру". Дмитрий Иванович и Владимир Андреевич ведут борьбу "за землю Рускую и за веру крестьянскую". Все это свидетельствует о возросшей роли церкви в Московском государстве.

Сложные метафорические образы "Слова", символика, связанная с языческой мифологией, чужды автору "Задонщины".

В отличие от "Слова", он шире использует некоторые приемы устной народной поэзии. Так, чрезвычайно распространены в "Задонщине" отрицательные сравнения: "...яко орлы слетешася со всея полунощныя страны; то ти не орли слетошася съехалися ecu князи руския...", или "серые волцы... воют, на рецы на Мечи хотят наступити на Рускую землю. То ти было не серые волцы, но приидоига погании татарове..."

Символические образы народной поэзии: "гуси", "лебеди", "соколы", "кречеты", "волки", "орлы" –постоянно присутствуют в "Задонщине".

В стиле "Задонщины" значительны следы деловой прозы XV в., сказывающиеся в хронологических уточнениях, титулованиях князей, генеалогических формулах, перечне убитых, однообразии приемов введения прямой речи.

В то же время поэтической структуре "Задонщины" присуща строфичность, которая подчеркивается одинаковыми зачинами: "И рече им князь...", "И молвяще Ондрей...", "И рече ему Дмитрей..."; "Уже бо яко орлы слетешася...", "Уже бо возвеяша сиянии ветри...", "Уже бо вьскрипели телегы..."

Подчеркивая политическую роль Москвы и московского князя в борьбе с монголо-татарами, "Задонщина", по-видимому, преднамеренно не упоминала о предательстве рязанского князя Олега. Весь свой пафос, лирически взволнованный и патетический, автор направлял на пропаганду идеи сплочения, единения всех сил Русской земли вокруг Москвы, подчеркивая, что только благодаря единству сил и была одержана историческая победа и князья и русские воины добыли себе "чести и славного имени".

• См.: Дмитриева Р. П. Взаимоотношение списков "Задонщины" и "Слова о полку Игореве" // "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966. Р. П. Дмитриева поставила под сомнение принадлежность "Задонщины" перу бывшего брянского боярина, ставшего впоследствии священником, Софонию Рязанцу. По ее наблюдениям, Софонию принадлежало не дошедшее до нас произведение, которое А. А. Шахматов условно называл "Слово о Мамаевом побоище". Этим "Словом" и воспользовался неизвестный составитель "Задонщины" (см.: ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 21).
• Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970. С. 81.